"Рисовая" каша из редьки. Пареная морковь. Хлеб по карточкам... Плачу. Стыдно. Не заметила, как съела мамин ужин – кусочек хлеба..."

Это воспоминания военного детства Полины Новиковой. Полина Андреевна родилась в 1932 году в бедной крестьянской семье в селе Лобаново Тюменской области. Рассказывает, что с ее именем и с датой рождения всю жизнь происходили метаморфозы. Девочка появилась на свет 10 ноября, а документы выписали только 28-го. В детстве с Днем Ангела ее поздравляли 10-го. А потом, когда получила паспорт, начала отмечать уже по документам - 28 ноября.

«Имя мне давали по святцам. В святцах было два имени - Зинаида и Прасковья. Но Зинаидой звали мамину сестру, мне дали имя Прасковья. Помягче называли Паня»,

– рассказывает Полина Андреевна Новикова.

Окончательно Прасковьей ее перестали называть, когда она пришла работать на Томское областное радио. Показалось, что это имя звучит не очень красиво. Так Прасковья стала Полиной Новиковой - и под этим именем ее хорошо знали все радиослушатели.

На фото: коллектив Томского областного радио

Но вернемся в детство нашей героини. Перед войной семья переехала в Кемеровскую область в глухой посёлок Шалым Таштагольского района. Там 8-летняя Паня пошла в первый класс.

«Учеников немного. Вы думаете, парты были? Нет, столы и табуретки. В одном помещении учились два класса, по 4-5 человек, и одна учительница была. Помню, у нас вела настоящая учительница, Федосья Афанасьевна. А так, девчонки, у кого 7-8 классов есть, уже считались учителями. Сначала учительница объяснит все одному классу, мы пишем. А она объясняет второму»,

– так вспоминает Полина Андреевна школьные годы.

Книг в доме не было, заниматься с Паней было некому. Мать даже толком расписываться не умела, а отец закончил два класса церковно-приходской школы. Но учиться девочка любила, и учеба ей давалась легко. Уроки успевала выучить засветло, и, как другие, с керосинкой не сидела. В будущем школу она закончит с отличием и получит заветную медаль. Кроме учебы, уже с четвертого класса, Паня успевала работать.

«Заканчивались уроки, и мы шли в другой барак - лесопромышленный комбинат. Большой барак, там делали ящики для патронов, для ружей, для автоматов. Когда мы приходили, весь пол был завален опилками, стружками, щепками. Нам давали метлу, лопаты, и мы вычищали весь барак. На носилках мусор выносили на улицу»,

– рассказывает Полина Новикова.

Начало войны она не запомнила. Но помнит, что отцу приходили повестки.

«Отец работал на лесоповале. Ему приходило три повестки. Он у меня здоровый, красивый, сильный мужчина был. И когда приходила повестка, отец приходил к директору, директор повестку рвал. Имел право, потому что отец был незаменим на лесоповале»,

– говорит Полина Андреевна.

Одно из ярких воспоминаний военных лет - история про рисовую кашу.

«Напарит мама моркови в чугунке, в русской печке. Натрет редьки, промоет ее, заливает молоком и ставит в печку. "Это, Паня, рисовая каша". У нас из западных областей эвакуированные были. Федосья Афанасьевна, учительница, она тоже откуда-то с Запада. Как-то мы с мамой пришли к ним, они обедали. Меня посадили с ребятишками. И дали рисовой каши. Я начала есть, вкуснятина необыкновенная. Спрашиваю: "Из чего каша?" "Из риса". "А что такое рис?" "Это такая крупа". Я больше ничего не стала выяснять, съела все, тарелку вылизала. Идем домой, спрашиваю: "Мама, а что это за рисовая каша из крупы, она же должна быть из редьки? А мама мне серьезно так отвечает: "Кто как делает. Кто-то из редьки, а кто-то из крупы". И я осталась довольна»,

– рассказывает Полина Новикова.

Запомнился из военного детства и поход в столовую.

«Как-то повела мама меня в столовую. Купила тарелку лапши, видимо, с маслом. Вкуснятина! Родители потом долго вспоминали, как я сказала: "Мама, когда я вырасту, пойду работать в столовую и буду тарелки облизывать". Как мы жили - картошка, овощи. Слава Богу, была корова. Но налоги были. Мы масла никогда не видели, сметану только попробовать, но оставалось немного молока»,

– вспоминает Полина Андреевна.

Хлеб тогда выдавался по карточкам.

«Давали сколько граммов хлеба - не помню, но мало. Давали на день. Мама резала кусочки. Отцу побольше, Паньке поменьше. Кусочки на обед и на вечер оставляли. Однажды я пришла из школы голодная очень, взяла свой кусочек. Щипала, щипала и съела. И ничего не наелась. Тогда взяла мамин кусочек, тоже щипала, щипала и съела... Мама пришла с работы вечером, а кусочка ее нет. Она спрашивает: "Паня, а где мой хлеб?" Я заплакала. Она поняла, что это я его съела. Мама тогда села рядом со мной и тоже заплакала. Я до сих пор помню, как мы сели вдвоем и плачем. Я плачу от стыда, что съела чужой хлеб, а мама плачет не потому, что я съела ее хлеб. Она плачет, что ребенок голодный, а она, кроме пареной моркови и картошки, ничего дать не может. Это война...»,

– рассказывает сегодня наша героиня.

Но не только тяжелые и грустные моменты остались в памяти. Даже в военное время были минуты и беззаботного детства. 

«Мы ходили за колбой, за грибами, за ягодами. Еще есть растение такое, называется хвощ. На макушечке такая шишечка. Мы называли это пестик. Мы горстями набирали этого пестика и съедали, нам казалось, это так вкусно!»,

– вспоминает Полина Андреевна.

Купить игрушки в те годы было невозможно. Но выручала детская фантазия. Игрушки делали сами из подручных средств.

«Играли в мяч, в лапту. Откуда мяч? Весной коровы линяют, их вычесывают. Из этой шерсти и делали мячи. Еще что-нибудь делали из щепочек, досточек. Кукол мама шила»,

– рассказывает наша героиня.

Не только игрушек не было - не было одежды, обуви. Так, у Полины и ее мамы были одни валенки на двоих. Вместо шампуня и мыла, говорит она, использовали золу. Ее насыпали в ведро, заливали кипятком и настаивали. Воду потом сливали и кипятили, этим раствором и мылись. 

Навсегда запомнилось Полине Андреевне, как и в поселок пришла радостная весть о Победе.

«К нам эвакуировали училище из западной части страны. Одних девчонок, парни все были на фронте. Девчонки в лесокомбинате работали. Когда пришла весть о Победе, все побежали на так называемую площадь. Барак-комбинат, небольшой барак - школа наша, магазин - это место и была площадь. Большой репродуктор на столб повесили, играла музыка. Я тогда не понимала, почему все плачут. Радость же, победа, кончилась война! А девчонки из училища рыдали, поняли, что наконец-то поедут домой. Пусть там разрушено все, но домой! Женщины плакали, потому что у многих уже никто не вернется с фронта. А день был солнечный-солнечный! Вот это и запомнилось: солнце, музыка и слезы»,

– рассказывает она сегодня.